Детская ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Четверг, 28.03.2024, 11:35
ГлавнаяРегистрацияВход Приветствую Вас Гость | RSS

Меню сайта

ХУДОЖНИКИ
Биография [1]
Интервью [2]
Отзывы о ней [1]
Перечень работ [1]

Главная » ХУДОЖНИКИ » ГОЛЬЦ Ника Георгиевна » Интервью

“ЭТО–ТИХАЯ ЖИЗНЬ…”

 

- НИКА ГЕОРГИЕВНА, КОГДА ВЫ НАЧАЛИ РИСОВАТЬ? И КОГДА ПРОИЛЛЮСТРИРОВАЛИ СВОЮ ПЕРВУЮ КНИЖКУ?

– Первая книжка была 50 лет назад. А рисовать… наверное, с самого рождения. Я рано стала читать, читала много и с интересом. И рисовать начала так же рано. У меня было увлечение – издавать собственные книги. Писала какие-то текстики и рисовала к ним картинки. После смерти мамы, в ее архиве, я нашла одну такую книжечку – из какой-то серой бумаги, примитивно переплетенную… Там была история про чертиков, которые пошли путешествовать. Книжка была с жуткими ошибками, с зеркально написанными буквами – знаете, так вот дети лет в 5–6 иногда пишут буквы наоборот?.. А рисовала я всегда, сколько себя помню. Причем именно иллюстрации к собственным выдуманным историям.

- ЭТОМУ СПОСОБСТВОВАЛА ОБСТАНОВКА В СЕМЬЕ?

– Да, безусловно. Я росла в художественной атмосфере. Мой отец, Георгий Павлович Гольц, академик архитектуры, был еще и замечательным художником. Он работал и в театре, и в графике. Когда меня надо было «заткнуть» книжкой, мне давали книги по искусству. Так что не рисовать мне было решительно невозможно. Потом я поступила в художественную школу. Это, наверное, был мой первый самостоятельный поступок. Родителей в тот момент даже не было в Москве, я жила у тети и просто пошла и сдала экзамены. В Московскую среднюю художественную школу (МСХШ), которая теперь называется лицеем (Московский художественный академический лицей при Московском академическом художественном институте имени Сурикова – Прим. ред.). Я там училась с упоением до войны, а когда началась война, нас отправили в эвакуацию в Башкирию. Мы там работали в колхозе в пользу обороны. Это был страшный подъем. Сейчас в лицее проходит выставка тех работ, которые были сделаны в эвакуации.

А потом меня забрал отец, который с Академией архитектуры был эвакуирован в Чимкент. Я окончила обычную среднюю школу. И уже по возвращении в Москву поступила в институт имени Сурикова.

- ЭТО БЫЛО ТВЕРДЫМ НАМЕРЕНИЕМ – ПОСТУПАТЬ ИМЕННО В ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ?

– Да, только в художественный. Ну, а если не поступлю, то я решила, что пойду работать в зоопарк – я очень любила зверей. Вот такая была альтернатива (улыбается). Но меня приняли. Я отучилась в Суриковском 7 лет, так как меня потом перевели на монументальную живопись. После окончания института заниматься монументальной живописью я не стала, но о том, что училась на этом отделении, у Николая Михайловича Чернышева, совсем не жалею. Это был прекрасный педагог и блистательный художник. Я очень его любила. Единственная монументальная работа, которую я сделала со всей страстью, это роспись стены в строящемся тогда на Ленинских горах Музыкальном театре Натальи Ильиничны Сац. Мой отец очень много с ней работал. Он умер, когда мне было 20 лет – в 1946 году. И Наталья Сац хотела, чтобы был восстановлен его спектакль-пантомима «Негритенок и обезьяна» – уже в виде балета. Я оформила для них этот балет и расписала стену театра, включив в роспись два панно по эскизам отца. Эта роспись до сих пор существует.

- КАК ВЫ ПРИШЛИ В ГРАФИКУ?

– Нужно было как-то зарабатывать. Я стала рисовать открытки, делала какие-то иллюстрации. Как-то втянулась, а потом и вовсе полюбила. Тем более что это всегда было моим. А когда оказалось, что можно иллюстрировать не только «первый раз в первый класс», но еще и Андерсена… Я никогда прежде не испытывала такого безмерного счастья, как в тот день, когда мне дали несколько листочков со сказкой «Стойкий оловянный солдатик»!.. Ну, а теперь я как наркоман – не могу без книги.

                - ВЫ ДО СИХ ПОР РАБОТАЕТЕ?

– Да, я до сих пор востребована как график. Более того, у меня сейчас «окон» между заказами гораздо меньше, чем было раньше. Раньше такие перерывы я использовала на иллюстрации – просто для себя. Понимаете, в иллюстрации, как в переводе, очень много параллельных моментов. Переводчик, в сущности, пишет книгу заново – отталкиваясь от оригинала. Также и иллюстратор. Это уже не просто книги, написанные каким-то автором. Это книги, прочтенные и увиденные мною, показанные моими глазами. Это я их так прочувствовала. Это сотворчество…

-ЧТО ПОМОГАЛО БОЛЬШЕ ВСЕГО В РАБОТЕ?

– Образование. Причем не только полученное в школе и в институте. Теперь, оценивая то домашнее образование, которое мне дали родители, я могу сказать, что это было европейское образование. Я любила античные мифы, любила историю костюма, я Шекспира читала с 10 лет… Это не умаляло и не умаляет русской культуры, но это дополняет ее.

- ВЫ ВОЗВРАЩАЕТЕСЬ К КНИГАМ, КОТОРЫЕ УЖЕ ПРОИЛЛЮСТРИРОВАЛИ ОДНАЖДЫ?

– Да, да, конечно! К одному и тому же автору. Некоторые не могут возвращаться, а я могу. Даже люблю.

- ПОТОМУ ЧТО КАЖДЫЙ РАЗ ПО-РАЗНОМУ?

– Не совсем. Может быть какой-то общий момент, какой-то общий образ… Я сейчас сделала 7 книг Андерсена для издательства «ЭКСМО». За эту работу я получила серебряную медаль Академии художеств. То есть я шесть лет жила только этим автором. Так еще совпало, что у меня друзья в Дании. Я датского, к сожалению, не знаю, а они – русисты. И вот они практиковались на мне в русском, когда я ездила к ним в гости (улыбается). После Дании Андерсен стал немножко другим для меня, я стала его немного иначе видеть, иначе понимать. Сейчас уже заканчивается андерсеновский бум, вызванный его юбилеем. Но я могла бы начать его заново. Вот только закончила, но мне уже опять кажется, что что-то не то, что можно было сделать по-другому…

- А КРОМЕ АНДЕРСЕНА? КАКИХ ЕЩЕ АВТОРОВ ЛЮБИТЕ?

– Еще я очень люблю Гофмана. Мне хочется проиллюстрировать его всего. Я много раз возвращалась к «Щелкунчику». И сейчас опять делаю его для издательства «Махаон». Делала «Крошку Цахеса», но сейчас вернулась бы к нему снова и сделала бы, как мне кажется, лучше.

- Мне исполнилось 80 лет. Когда-то мне казалось, что это что-то такое совсем дикое, невозможное… Но сейчас я работаю лучше, чем 40 лет назад. Мне так кажется (улыбается)…

- ЧЕМ ЛУЧШЕ?

– Как-то живее, сосредоточеннее, интереснее. Самостоятельнее, наконец. Мне теперь, по большому счету, плевать на все образцы. Я могу позволить себе ни на кого не оглядываться.

- НУ ДА… ВЫ САМА КАК ОБРАЗЕЦ…

– Да. Единственное, что хочется – это успеть. Потому что времени у меня, конечно же, осталось немного. Успеть что-то сказать, выразить…

- ЧТО ДЛЯ ВАС САМОЕ ГЛАВНОЕ, САМОЕ ВАЖНОЕ В РАБОТЕ НАД КНИЖНОЙ ИЛЛЮСТРАЦИЕЙ?

– Я должна не просто любить, а обожать своего автора. Иначе я не могу работать. Иллюстрируя Уайльда, я была в него влюблена. Теперь, когда я прочла его биографию, он мне гораздо менее симпатичен (улыбается). Также я любила Гофмана, очень была увлечена Владимиром Одоевским, Александром Погорельским.

- А ПУШКИНА? БЫЛО БЫ ЛОГИЧНО…

– Пушкина я просто не рискую иллюстрировать, потому что это какая-то запредельная для меня высота, которая, быть может, и не нуждается в иллюстрации…

- А ЧТО ГРЕЕТ У ПУШКИНА? ЕСЛИ БЫ ВСЕ-ТАКИ ОТВАЖИЛИСЬ?..

– Я не знаю. Я никогда не думала… Он ведь настолько прекрасен! А вот «Петербургские повести» Гоголя я сделала. И сделала бы снова, хотя это очень трудная, очень тяжелая вещь.

- А ЧТО НЕ НАРИСОВАЛИ – ИЗ ТОГО, ЧТО ХОТЕЛОСЬ?

«Жизнеописания кота Мура» Гофмана. Все время в голове, что надо, надо это сделать! Но все никак. Никак не могу приняться. Все какая-то наплывающая работа. Вот думала, что лето будет свободным, но предложили «Щелкунчика» – и мне жалко от него отказываться. Предложили опять Уайльда, цветного. Тоже интересно.

- 50 ЛЕТ НАЗАД, КОГДА СЛУЧИЛАСЬ ПЕРВАЯ КНИЖКА, БЫЛА СОВСЕМ ДРУГАЯ СТРАНА. ПОТОМ СТРАНА ИЗМЕНИЛАСЬ. ПОТОМ ЕЩЕ РАЗ ИЗМЕНИЛАСЬ… КОГДА БЫЛО СЛОЖНЕЕ И ИНТЕРЕСНЕЕ РАБОТАТЬ?

– Интересно работать всегда, потому что интерес зависит только от себя самой. Сложнее… Я, конечно, сформировалась в советское время, и тогда нам всем казалось, что существуют ужасные препоны, что цензура политическая пронизывает все, что многое нельзя и вообще опасно. Теперь я понимаю, что все это были детские шалости по сравнению с той цензурой денег, которая царит сейчас. Это гораздо страшнее. Потому что советскую цензуру можно было обойти, особенно в детской книге. Можно было что-то сказать между срок, как-то завуалировать…

Сейчас все гораздо серьезнее. А «стражи» – суровее. Я что-то предлагаю, а мне в ответ – не купят. И это уже как закон. Сделать уже ничего нельзя. Не знаю, замечали вы или нет, но сейчас издаются одни и те же авторы. Издатели смотрят друг на друга, друг другу подражают, друг на друга оглядываются. Хотят во что бы то ни стало продать – за счет броскости, чтобы поярче было, попушистее… Если в советское время «Детгиз» печатал откровенно плохо – на плохой бумаге, с плохим качеством, то сейчас другая крайность – бумага отличная, хорошая краска, но дурной вкус. И это очень страшно. Это опасно именно для детей, потому что первая книга откладывается в сознании как никакая другая.

Я помню одну из первых своих детских книжек – «Три толстяка» с великолепными рисунками Добужинского, которую люблю всю жизнь. А сейчас что? Аляповато, грязно, ярко… Да, и сейчас работают хорошие художники, их много, но они теряются в массе дурного вкуса. Иногда страшно за книгу, потому что читать стали гораздо меньше. Гораздо. А издатель пытается сделать книгу еще круче, чем мультик. По моему глубокому убеждению, это не путь. Ну что же… мы можем только делать… пытаться прививать вкус…

- ВЫ СКАЗАЛИ, ЧТО В ДЕТСКОЙ КНИГЕ МОЖНО БЫЛО ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ БОЛЬШЕ. ПОЗВОЛИТЬ ЧТО?

– Немного свободы. Понимаете, то, что во взрослой иллюстрации считалась формализмом, в детской книге было отчасти допустимо. И это при том, что тогда формализмом считалось абсолютно все, что выходило за рамки социалистического реализма. При этом было совершенно непонятно, что же на самом деле считать соцреализмом. Само это понятие – абсурдно. Ведь если социалистический, то не реализм. А если реализм, то уже точно не социалистический. И тем не менее (улыбается)… И если во взрослой книге все намеки считывались, и за них могло очень даже здорово влететь, то у нас за счет детскости все прощалось. Поэтому очень много прекрасных, первоклассных художников работало именно в детской книге. Лебедев, Конашевич, Чарушин-старший… Целый ряд современников создавали на плохой газетной бумаге настоящие произведения искусства.

Я как-то спорила с одним коммерческим директором. Я убеждала его попробовать сделать иначе, отойти от стереотипа, потому что была уверена – купят. Не обязательно печатать книгу с золотом и блестками. Но в ответ слышала неизменное: нет, мы лучше знаем. А на самом деле это не так. Потому что и моя «Снежная королева», и мой «Гадкий утенок» продавались мгновенно. Их переиздавали много раз, и каждый раз тираж быстро расходился. Это говорит о том, что вкус у людей все-таки есть, несмотря на то что издатели думают иначе. Ведь все эти жуткие Барби и премерзейшие Синдереллы – это все не наше, это все чужое. Мне бы очень не хотелось, чтобы нынешние книгоиздатели потеряли специфику русской иллюстрации.

- ПРИХОДИЛОСЬ КОГДА-НИБУДЬ РИСОВАТЬ ТО, К ЧЕМУ НЕ ЛЕЖАЛА ДУША?

– Как вам сказать… Были, конечно, книги проходные, случайные. Но я никогда не брала то, к чему не лежало сердце. Не потому что я борец. Я просто не могу иначе, я не могу себя ломать. Когда мне предложили проиллюстрировать рассказ про Ленина – про какие-то дурацкие чистые тарелки, я не смогла отказаться, но нарисовала просто три тарелки и все.

- А ЧЕМ КОМПЕНСИРОВАЛОСЬ?

– Ну, я делала что-то для себя. Иллюстрации, пейзажи…

- ДЕТСКИЕ ИЛИ ВЗРОСЛЫЕ?

– А кто знает, сказки вообще для детей или для взрослых? Андерсен ведь не писал для детей, он свои сказки королю читал. А Шекспир – это взрослая или детская литература? А Гоголь? Это все так сложно, так неоднозначно…

- РАССКАЖИТЕ, КАК СКЛАДЫВАЛАСЬ ТВОРЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ? БЫЛИ КАКИЕ-ТО КРИЗИСЫ?

– Наверное, были. Это ведь трудно… Вообще каждая книга – это такой маленький творческий кризис. Я когда начинаю, меня посещает полное отчаяние. Мне кажется, что она не получится, что у меня ничего не выйдет, что я не сделаю…

- А ПОТОМ? КАК РОЖДАЕТСЯ ИЛЛЮСТРАЦИЯ?

– Очень важно первое прочтение. На самом деле во время первого прочтения все как раз и возникает. Но для этого необходима абсолютная концентрация, которая легче всего достигается в транспорте. Дома все отвлекает, а вот в транспорте – в троллейбусе или метро – я полностью изолирована от внешнего мира. Потом думаешь, думаешь, ночью не спишь. Потом начинаются почеркушки, пытаешься попасть в размер – и вот тут и посещает полное отчаяние, потому что ничего не получается. И мне уже кажется, что я никуда не гожусь и мне надо на помойку… А потом вдруг каким-то одним коготком за что-то зацепишься, за одну картинку всего лишь, и тогда работа уже пошла. Это самое счастливое время. А потом все опять не так, все опять ужасно, и хочется снова и снова все переделать. Спасает срок сдачи работы: звонят и говорят, что пора. Но иногда работа не получается до самого конца. И творческие неудачи были, и немало.

- КАК ВЫ ИХ ПЕРЕЖИВАЛИ?

– С огорчением. Вот до сих пор горюю, что свою любимую «Русалочку» сделала так, что не могу на нее смотреть. И самое обидное, что до сих пор не понимаю почему. Делала с любовью, на подъеме, а вышла - дрянь.

- А ЦВЕТЫ И ПЕЙЗАЖИ – ЭТО В ПЕРЕРЫВАХ МЕЖДУ КНИЖКАМИ?

– Я очень люблю путешествовать. Практически все свободное время и все свободные деньги трачу на поездки. Делаю наброски, а заканчиваю уже дома. А цветы… Я их всегда рисовала. Это уже отдых, это между делом. Вот выдался день, красивые цветы расцвели, и мне захотелось их нарисовать... Правда, с какого-то момента я перестала ставить букеты. Я ставлю и вижу, что они живые. И после этого обрезать их уже ужасно, невозможно… Потому что когда они стоят в вазе, они шевелятся… Не то чтобы к солнцу тянутся, а просто меняют положение. Вот вы когда-нибудь обратите внимание на это. Посмотрите и увидите, что они живут… Я никогда не любила слово «натюрморт». По-немецки это гораздо точнее – Still Leben – тихая жизнь. Потому что это не мертвая натура. Это - тихая жизнь…

 

Категория: Интервью | Добавил: detilus (20.02.2009)
Просмотров: 1084 | Рейтинг: 5.0/3 |
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа

Друзья сайта

Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Copyright MyCorp © 2024 Создать бесплатный сайт с uCoz